Роман Терехов - Безымянный мир [начало]*
— Не принято … вроде по вашим законам… понятиям этим — Хантер надсадно кашлянул и вытер пот. Били его, как попало, в запале мешая друг-другу, зато от души. Смотреть в глаза таинственному Тагиру оказалось труднее, чем терпеть просыпающуюся боль побоев.
— Я не эти — с презрением подчеркнул собеседник — Я Тагир. Охотник. Обувайся и иди за мной, — с этими словами он поставил на металлический патронный ящик, служивший в клетке-камере универсальной мебелью, отобранные бандитами ботинки и фляжку. Видимо, остальное добро «вратари» все-таки прикарманили. Куртку, привычный уже пистолет и выручавший его не раз топорик было особенно жаль.
— Спасибо. А я Хантер. Тагир не обернулся. Словно кличка новичка ему уже стала известна. Или не имела значения.
Тагир занимал небольшую комнату на первом этаже трехэтажного бывшего административного здания. Переоборудованный под жилье дом доминировал над остатками раздолбанного толи авиацией толи артиллерией комплекса строений, именуемых Базой. Внутрь их пропустили через бронированную дверь только после обмена паролем и внимательного фэйс-контроля.
— А, новичок? Который буйный? Это быстро пройдет!!! Ха-ха! Сидя на табуретках вокруг двух поставленных друг на друга снарядных ящиков, трое бандитов увлеченно шлепали самодельными картишками. Потрепанная одежда, небрежно прислоненные к стене изрядно попользованные самозарядные винтовки. На рожах через корку грязи пробивался румянец от выпитого. Натюрморт на импровизированном столе дополняли несколько початых бутылок спиртного и горка геометрических фигурок из металла. Видимо здешних дензнаков или фишек.
— Эй, Маэстро, да у нас прибылой! Который Грязя вырубил. — крикнул один из картежников. Банкир достал из портсигара крохотный сигаретный окурок, чиркнул зажигалкой и под градом завистливых взглядов затянулся.
— Может, на арену его? Ходите, сударь! Вот потеха будет!
— Я на него поставлю! — поддержал идею впустивший их часовой.
— Я те, черт рогатый, клизму ща поставлю! Ты, твою мать, на посту стоишь или где? — откликнулся грубый голос из соседней комнаты. По коридору метнулась женская тень. Пахло людьми и их испарениями, какой-то пищей, химией, перегаром — казармой и общежитием одновременно. Но это лучше, чем заброшенный бункер или сгоревший броневик.
— Вот здесь и живу, — представил Тагир свое жилище, — Проходи.
Умойся, я сейчас на стол соберу. По пути к самодельному умывальнику — перевернутой пластиковой двухлитровке с дозатором, Хантер окинул взором пристанище нового знакомого. На двадцати квадратных метрах уместились две двухъярусные кровати. Между ними металлическая кустарная тумбочка под окном. На тумбочке — шлем или продвинутая каска.
Само окно забрано решеткой и мелкоячеистой стальной сетью, и разделено основательной кладкой на две узких бойницы. У окна на двух бетонных блоках стояла печка-буржуйка, высунув трубу в верхнюю секцию окна. У печки — ржавый таз с несколькими горстями мусора на растопку, над буржуйкой на специальной полке лежали дрова. Знакомые кактусовые колючки и другие — корявые ветки или идеально ровные поленца разного диаметра. В противоположном от умывальника углу размещался запертый несгораемый шкаф явно под оружие, рядом с умывальником столик с примусом. Над ним полка с немудреной посудой. Два самодельных табурета, стоячая вешалка. Поражало обилие вещей из различного металла, ничего похожего на дерево среди предметов обстановки не было.
Верхние ярусы нар служили полками для всякого барахла: коробки, тюки, котелки, фляжки и фляги, вскрытые патронные цинки — на одной кровати и гора пустых рюкзаков, обуви, спальников, каких-то ведер на другой. Еще один шлем, чуть более поюзаный, чем на тумбочке. С потолка свисали небольшие мешочки с припасами, веники незнакомых листьев, бусы вяленого мяса. На спинке кровати на грубых плечиках висел самодельный бронежилет — куртка на толстой подкладке со вставленными в специальные карманы стальными пластинами. Второй лежал под кроватью заскорузлой бурой грудой. Пахло растениями, оружейным маслом, сгоревшим порохом и … старой кровью. Тагир запер тяжелую бронированную дверь на засов.
Поставил в шкаф ствол — занятный гибрид штурмовой винтовки с компоновкой «булл-пап» и дробовика. "Пулемета на тумбочке не хватает. Картина Репина — "дом милитариста" — мысленно съязвил Хантер. А вслух не удержался от комментария:
— Весело вы тут живете, ничего не скажешь.
— Как-нибудь покажу барак рабов и ты поймешь, насколько прав. — холодно парировал хозяин. Одежда опрятная, можно сказать даже чистая. По сравнению со смердючей братвой у ворот — Тагир благоухал. В основном смертью. На самом примитивном, физиологическом уровне Хантер чувствовал, насколько может быть опасен этот невозмутимый человек без возраста, с украшенным шрамами лицом и плавными экономными движениями матерого хищника. Вдруг напряжение в комнате спало.
— Так лучше? — учтиво поинтересовался хозяин.
— Лучше что? А … — растерялся Хантер, прислушался к своим ощущениям, теперь Тагир не излучал столь явной угрозы.
— Да, лучше.
— Ну, здравствуй, брат. — на удивление обниматься Тагир не полез.
— И ты, здоров, коли, не шутишь! — Хантер с удивлением услышал свой стандартный ответ из прошлой жизни.
— Ладно, потом разберешься, по ходу пьесы. — не настаивал охотник. — Ешь, только руки вымой как следует. С гигиеной тут не шутят. Гость умылся, стараясь экономно расходовать воду. Когда они разделили сытный ужин из местной пищи, Тагир встал напротив, скрестив руки на груди.
— Ты сейчас съел запеченную личинку саранчи и лепешку из ореховой муки. Запили мы эту благодать порцией молочка. Это хорошая еда. Витамины давно принимал? Хантер кивнул, последняя инъекция состоялась рано утром. Перед тем как их маленький отряд храбро двинулся в бурлящий водоворот событий, приправленный вкусом крови и приторным запахом жестокой бессмыслицы — смерти. Романтические натуры называют этот купаж приключениями и готовы слизывать его волнующий аромат со страниц и экранов с утра до вечера. В прошлом Хантер, тогда его звали иначе, и сам баловался чем-то подобным. Знал бы, как все обернется, то потратил это время на тир и уроки выживания в экстремальных условиях.
Тагир молча достал знакомый футляр, привычно зарядил инъектор и всадил гостю двойную дозу снадобья.
— А для чего эта хрень? — Хантер кивнул в сторону футляра с красным крестом на крышке.
— Ты же читал инструкцию… — протянул Тагир.
— Ну, да. Универсальный витаминный комплекс. Улучшает, укрепляет, нейтрализует и все такое прочее.
— Вот-вот. Лично тебе доктор прописал курс дней десять. И не спорь. Штука не дешевая, но у меня есть немного. — Тагир тяжело вздохнул и наигранно проворчал — Так и быть, поделюсь…
— Спасибо за все. Буду должен. Еще воду на умывание не забудь посчитать. — Напрягся Хантер. Он очень не любил, когда малознакомые люди заглядывали ему в кошелек, рот и другие интимные места.
— Сядь и сюда послушай! Тебе сейчас никак без молочка нельзя. Побои быстрее сойдут. Не болит уже, а? Вот. Многие по декадам молока не видят, а без него два пути — в доходяги или в людоеды… Но ты расслабься, счастливчик. Фашист отдал мне тебя в напарники. А значит, ты в деле и в доле. И ничего такого, ты не думай, мне от тебя не надо.
— Фашист? — Хантер еще раз посмотрел на остатки второго бронежилета и отчетливо понял, почему Тагиру потребовался напарник. Счастливчик, говоришь, ну-ну, щедрый доктор Последний Шанс.
— Зови его боссом или лучше Фюрером. Фашист — скотина тщеславная, Тагир поморщился — И говно редкостное… Но не будем о говне, вернемся к тебе. А расскажи-ка мне, мил человек, как это тебе удалось трое суток в Диком поле выжить. Да еще двоих человек притащить с собой живых и здоровых.
Хантер пожал плечами. Отрыгнул. Так уж живых и здоровых. Валерию сожрали какие-то крокодилы сухопутные, даже познакомится толком-то не успели. Гоша в последней стычке сильно поранил руку. У Дании помимо шикарного букета синяков и ссадин, рассечена щека, что же до главного персонажа, тот это просто ходячая коллекция различных телесных повреждений. Бабушка любила говорить, зарастет как на собаке. Жаль, не видела меня, пришлось бы менять поговорку, про себя пошутил мужчина.
На Хантере все зарастало быстрее, чем обычная собака успевала пометить свою территорию. Все бы хорошо, если не постоянное чувство голода и жажды. В общем, ясно, к чему ты клонишь, хлебосол.
Молчанка продолжалась недолго.
— Иногда к нам приходят сами. По одному и парами. — первым нарушил молчание хозяин. — Кстати, парами зачастую и сбрасывают. Сутки перекантуются в руинах, что не редкость и бегом сюда. Никто в одиночку не смог продержаться больше двух дней в этой местности. Мой рекорд не побит до сих пор. — Тагир довольно ухмыльнулся, отчего шрамы на лице сложились причудливым узором. — А тебя, Хантер, как забросили?
